Количество вооруженных инцидентов на армяно-азербайджанской границе в последние несколько месяцев таково, что позволяет говорить о новом их качестве. Почему договоренности, достигнутые Ереваном и Баку при посредничестве России в ноябре 2020 г. и январе 2021 г. так и не заработали? Можем ли мы говорить о приближающемся новом противостоянии между двумя закавказскими государствами?
Ответ на эти вопросы лучше всего начать с определения самого конфликта. Долгие годы и в академической, и в экспертной литературе, и в публикациях СМИ его называли нагорно-карабахским. Между тем, это определение неполно. Карабах был и остается сердцевиной армяно-азербайджанского противостояния, но он никогда полностью не вытеснял другие военно-политические театры.
В ноябре 2020 г. радикально изменился статус-кво в Карабахе. Но само это событие не отменило ни отсутствие полноценной демаркации и делимитации госграницы, ни расхождений по поводу карабахских политико-правовых сюжетов. Как и 10, и 20 и 30 лет назад граница между соседними странами выглядит как фронтир.
Межевания между Арменией и Азербайджаном после того, как они перестали быть АрмССР и АзССР, не было. Стоит ли удивляться тому, что после перекройки территорий в Карабахе и вокруг него эта проблема вышла в двусторонней повестке дня на первый план и теперь определяет динамику армяно-азербайджанского конфликта?
Договоренности от 9 ноября 2020 г. и 11 января 2021 г. – важные вехи на пути мирного урегулирования. Они предоставляют Баку и Еревану шанс найти опции для слома прежней конфронтационной модели взаимоотношений. Но они не способны сами по себе сломать максималистские планки в Азербайджане и в Армении. И если вчера ереванский максимализм казался избыточным, то сегодня таковым кажется бакинский, просто потому, что победитель и побежденный поменялись местами. Но ни тот, ни другой не стали готовыми к принятию компромиссных фигур.
Баку стремится всеми силами зацементировать новый статус-кво и поскорее закрыть вопрос о статусе Карабахе. И если повезет, то обеспечить пограничное размежевание с выгодой для себя. Но и Ереван всеми силами пытается отсрочить открытие транспортных коммуникаций. Это в Армении видится как продолжение курса на полный уход из Карабаха. К тому же, нет гарантий, что такая уступчивость не вызовет новых претензий.
В этих условиях пространство для маневра у Москвы невелико. Не стоит забывать, что российское миротворчество осуществляется не в вакууме, и особая роль, которую получила Россия после второй карабахской войны, устраивает далеко не всех, даже если сегодня это и не проговаривается публично. И каждый день новых перестрелок добавляет скептицизма в отношении России. Сразу оговоримся: таковой может искусственно подогреваться и поддерживаться. При этом важно понимать, что сегодня мы имеем три направления вооруженной конфронтации: южное (Сюник), нахичеванское и северное (Тавуш). Но здесь не располагаются миротворцы: речь может идти о новых российских пограничных постах. Однако массовое сознание не будет делать особых различий между данными форматами.
Таким образом, сегодня как никогда важно создание практических механизмов по предотвращению и купированию инцидентов. Не менее (если не более) актуально активное информационное продвижение всех действий на этом направлении. Иначе велик риск, что волна медийного и сетевого негативизма сведет на нет все усилия Москвы по установлению мира в турбулентном Закавказье.
Источник: t.me
