Самый пронзительный эпизод во всём вчерашнем «протесте» — нападение на машину с мигалкой на Цветном бульваре. Протестующие / внутренние террористы / боевики напали на проезжавшую мимо машину с номером АМР, разбили стёкла и, как сообщают агентства, выбили глаз водителю.
Можно понять людей, которые не согласны с властью и имеют свою позицию. Можно понять тех, кто выходит на улицу, чтобы заявить о своём мнении.
Но этого понять нельзя.
Какое отношение водитель проезжающей машины имеет к Навальному и чьему-то недовольству Путиным? Чем он виноват? За что он стал инвалидом?
Он не отвечает ни за что и не причастен ни к чему, он просто крутит руль, как мог бы это делать в автобусе или скорой. И тем не менее он в глазах вышедших на улицы мгновенно стал символом власти и не получил пощады.
Тот самый Путин, вспоминая расстрел царской семьи, пытался понять логику революционеров: «Можно понять, зачем убили царя, даже зачем детей — чтобы не возникло наследников. Но зачем убили доктора Боткина? Зачем убили прислугу?»
Сто лет прошло с убийства в подвале Ипатьевского дома, почти двести — с того момента, как Пушкин написал эти строки, но ничего не изменилось. Бессмысленный и беспощадный.
Как мы видим, за два века не появилось слов, лучше характеризующих русский бунт. Любая революция (протест, «майдан», пугачёвщина) мгновенно оборачивается кровью — и в основном кровью неповинных.
Даже не надейтесь, что в следующий раз будет по-другому. Лучше не допустить никакого следующего раза
