Так получилось, что попал я онлайн по знакомству на один «литературный семинар». Там разные люди тренируются быть писателями. Им лекторы рассказывают про жанры, продажи, обложки, арку героя, композицию и прочее. На выходе кто-то из участников, вероятно, напишет продаваемый роман в мягкой обложке — и будет фантастический молодец, потому что пишут-то все, а ты пойди издай.
Или не молодец. Или, может, молодецка. Потому что лекторы (редакторы литературных изданий или даже сами по себе писатели) используют феминитивы «лекторка», «авторка». Такое вот новшество языка от людей, формирующих этот самый литературный язык.
Это, кстати, самое важное.
Милым графоманам и начинающим писателям говорят со ссылкой на «западный рынок», что обязательно нужны diversity и LGBTQ, ведь это «в тренде». Говорят это люди, профессионалы, которые не только следуют запросу, но и формируют его en masse. Убеждают, что хотя бы какие-то «два папы» или мужской макияж с прилагающимися страданиями, обязательное #MeToo и хоть какое-нибудь завалящее BLM с чувством коллективной вины ну просто точно должны быть в тексте, «дорогие будущие писатели».
А обязательное suspense, напряжение в вашем будущем триллере, хорроре, что там вы собрались ещё жанровое написать, — это же простой конструктор: если вы знаете технологию, то продадите всё. Вы думаете, кому-то интересно про детей? Пусть главный герой постепенно догадывается, что эти дети не его, в них поселился злой дух, это оборотни. Ваш дом — не ваш дом, не безопасное убежище, а пугающее логово, где вас предадут даже стены. Ваш друг — не друг, а скрытый от вас маньяк, изживающий травму от того, что его насиловали в детстве. Вы должны, должны, должны пройтись по всем этим ценностям.
И это не может быть ваш маркетинговый ход, потому что — подчёркнуто — вы должны чувствовать, разделять всей душой справедливость, важность, необходимость. Тогда вы «в тренде». А кто же задал этот тренд? Конечно, книжный (кино-, музыкальный и прочая) рынок прямо вот конкретно США, ведь именно там определяют, что будет пользоваться интересом публики. Самое интересное, продаваемое, популярное выходит сперва там, а потом уже у нас, средней сиволапости провинции мировой литературы.
Ни в коем случае не говорю о том, что всех этих тем нужно избегать. Литература дышит где пожелает, в литературе должен быть конфликт, литература не может быть благостной — да и где у нас, в России, когда была такая литература, чтобы не на гвозде в сортире: Достоевский, что ли, про благорастворение воздухов? Но всегда держим в уме, что русские — литературоцентричный народ. Литераторы формировали нашу национальную идентичность, ценности, философию, политические взгляды. Литераторы готовили взрыв начала XX века, люди, создающие тексты, были властителями дум на диссидентствующих кухнях позднего Советского Союза. Нам ли здесь не знать о роли и силе литературы?
Предположим, допустим, скажем наше грозное «нет» паранойе и психотронному оружию. Может, и нет какого-то «замысла», может, всё это — просто потакание, просто бессмысленное скольжение вниз, ведь распущенность так привлекательна, так хочется продать убористо напечатанное, снятое, напетое — кто сказал про «заговор»? Нет такого слова.
Но — простите за банальность в наши дни — окно Овертона иногда и просто хлопает на ветру, если нет рук его закрыть.
Источник: t.me
